Корней Чуковский во втором чтении

Учим на чтении не просто читать, а понимать, как сделан текст: какие хитрые приемы и секреты есть у Автора, который заставляет нас то смеяться, то обливаться слезами над вымыслом...

 

Вот парадокс: до школы мама читает ребёнку замечательные стихи и сказки, которые врезаются — ранят душу — на всю жизнь, а в школе дети читают то, что забывается к концу четверти.

 

— И что? Не читать же в школе книжки для пятилетних?

 

А может, как раз и надо читать в первых классах литературу не просто для маленьких, а для очень маленьких детей. Разумеется, читать уже по-другому, по-взрослому.

 

Вот и программа по литературе для начальной школы: прочитать самому стихи и сказки, которые когда-то слышал от мамы.

 

У меня зазвонил телефон.

— Кто говорит? — Слон.

 

Слушали с учениками второго класса «Телефон» в исполнении Корнея Ивановича Чуковского...

 

В чём смысл обучения чтению в начальной школе? Дети должны правильно и быстро читать, понимать прочитанное. Все ли слова понятны? Кто из персонажей что говорит? Кто тут хороший, а кто плохой… Но только ли это? Возвращение к детским стихам — это перечтение, другое чтение: их школьные вопросы про «хороший-плохой» пропускаем, «о чём» — и так ясно; интереснее теперь посмотреть — «как». Важен уже не сюжет, а то, как написан — как сделан текст. Интересна форма.

 

Но не спросишь же их: как написан текст и какие приёмы использовал автор? Для такого — отстранённого — взгляда надо создать специальную ситуацию.

 

Обратим внимание на особые слова и фразы в тексте: где улыбнулся или где сердце забилось чуть чаще.

 

— Скажите, какие фрагменты вам показались смешными, удивительными? Где встретились неожиданные слова? Какие слова вам запомнились?

— Что вам надо? - Шоколада, — засмеялась Маша.

— А много ли прислать? Да пудов этак пять или шесть, — ухмыльнулся Федя. — Ох, нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота! — вздохнули хором.

 

Над диалогом с газелями смеялись все.

— Что здесь особого? Почему вам так понравилось это место?

— Потому что Чуковский читает это с быстротой... — Потому что рифмы смешные: надо-шоколада...

 

Попытка понять, почему какие-то фрагменты текста производят впечатление, — и есть начало школьного литературоведения.

 

Ведь сама по себе история о том, что какому-то дяденьке звонят дикие звери и просят у него шоколада и калоши, не вызывает никаких чувств.

 

Разница между «обычной историей» и текстом — как между документальным кино и художественным, между фотографией и картиной. Второе прочтение детских стихов — хорошая возможность понять, чем литературный текст отличается от «обычной истории».

 

И вообще, книгу читать надо два раза. Не чтобы лучше знать содержание — это два разных прочтения, две разные, так сказать, функции.

 

Первый раз — чтобы знать сюжет, не запутаться и потом пересказать. Чтобы суметь ответить на вопрос «А что произошло?» и чтобы попробовать на вкус — насладиться текстом.

 

А второй — это фактура, строение, как сделан текст.

 

Как будто на сердце читателя стоит датчик, который отмечает учащение пульса во время прочтения — то, что вызывает волнение, переживание, напряжение, смех и слёзы. А потом стоит расшифровать эту кардиограмму: что заставило нас плакать и смеяться?

 

Мне кажется, это и есть начало литературоведения в школе. Литературная тахикардия.

Наверх